Кто вкладывает деньги в финансовые пирамиды: особенности российских «инвесторов»

Российская законодательная инициатива и исполнительная практика ответили на разрушительные действия финансовых пирамид 90-х гг. XX в.: появились законные основания пресекать деятельность и преследовать мошенников. Наказанию подверглись архитекторы таких структур, как «Властелина», «Русский Дом Селенга», «Хопёр-Инвест», «МММ» и др. За 2015—2018 гг. компетентные органы выявили в России более 650 пирамид, по 27 человек в день объявляли себя жертвами финансовых пирамид.

Современные финансовые пирамиды в России успешно мимикрируют под безобидные формы финансовых организаций. Известны следующие варианты:

• финансовая пирамида: некоторые основатели организаций не боятся дискредитирующего имиджа. С. Мавроди, например, открывая «МММ-2011», не отрицал ее спорной сущности;
• микрофинансовая структура, потребительский кооператив, ломбард — заимствуют имидж небольших, но в целом привычных участников финансового рынка;
• альтернативные источники ипотечного и потребительского кредитования — привлекают тех, кому отказали банки;
• программы рефинансирования долгов — аналогичны предыдущей форме, только в отношении тех, кто кредитов уже набрал;
• так называемые Forex-клубы, не обеспечивающие реального доступа на международную валютную биржу.

Статус легального рыночного агента способен усыпить бдительность потенциальных инвесторов, однако обратим внимание на настоящие и вымышленные организации. Занятые микро-, со-, рефинансированием, получают высокий встречный спрос со стороны беднеющего российского общества. В то же время желающие получить кредит не всегда готовы рискнуть и вложить средства в пирамиду. Рассмотрим вовлечение граждан в финансовую пирамиду с трех точек зрения: экономической, психологической, социологической.

В науке, публичной политике и правоприменительной практике утвердился следующий подход к раскрытию феномена массовой вовлеченности в финансовые пирамиды: среднестатистический вкладчик финансово безграмотен, термин «обыватель» применим к нему в гораздо большей степени, чем «инвестор». Это экономический концепт, он справедлив, когда речь идет об оценке рисков или о вовсе специфических аспектах деятельности инвестора. В таком случае убедительными выглядят рекомендации довести до населения экономически не обоснованные механизмы генерации прибыли финансовой пирамиды через раскрытие ее ключевых особенностей:

• отсутствие лицензий на совершенно конкретную деятельность по привлечению денежных средств граждан — в таком случае организация может демонстрировать сертификаты и разрешения разной степени убедительности;
• обещание высокой доходности, заметно превышающей рыночный уровень, что и привлекает граждан;
• гарантию заявленной доходности (существует только в воображении менеджеров финансовых пирамид);
• агрессивную рекламу. Следует отметить, что кроме традиционных средств и способов освоены такие каналы, как «сарафанное радио», интернет-реклама (включая рекламу в социальных сетях), нативная реклама и т. д.;
• закрытость информации о реальном финансовом положении организации. Долгое время остаются скрытыми или фальсифицируются такие данные, как реальное финансовое положение организации, наличие собственных средств и резервов для погашения обязательств, источники получения фантастических доходов; эта информация не предоставляется участникам и потенциальным инвесторам;
• конфиденциальность ключевой информации об источнике высокой доходности, которая также не подлежит разглашению, — хотя теперь уже широко известно, что выплаты действующим инвесторам производятся из денег, вкладываемых новыми участниками.

Противостояние финансовому мошенничеству кажется вопросом решенным, если действительно ознакомить широкие массы с базовыми принципами инвестирования, однако этот подход срабатывает в условиях преимущественно рационального поведения инвестора. В реальности следует сомневаться в рациональном экономическом поведении неискушенного гражданина, особенно на фоне систематического обмана, в том числе осведомленных инвесторов. Так, жертвами крупнейшей в США пирамиды Б. Мейдоффа стали условно богатые, т. е. финансово грамотные, держатели активов, имеющие представление о биржевой игре, рисках, прибыли и прочем.

Психологи в целом поддерживают тезис о безоружности инвесторов перед разыгранной мошенниками комбинацией. Содержательно эта теория отличается от экономической, но принципиально опирается на идентичный тезис: вкладчик не осведомлен о методах психологической обработки со стороны мошенников. Безусловно, это новая грань проблемы: финансово грамотный инвестор может подпасть под влияние недобросовестных махинаторов.
Способы психологического воздействия группируют следующим образом:

• подавление самоконтроля — человек подпадает под внешнее влияние, оказывается запертым в условиях цейтнота или иных отвлекающих факторов;
• подавление индивидуальности — подверженность мнимым или действительным массовым стереотипам;
• легальные манипулятивные техники — приемы из арсенала экспертов по личным продажам, в том числе, например, нейролингвистическое программирование (НЛП);
• спорные манипулятивные техники — эриксонианский гипноз и иные формы введения человека в состояние измененного сознания.

Среди психологов нет единства по поводу эффективности таких школ, как НЛП и эриксонианский гипноз; некоторые открыто отрицают научную составляющую таких «психологических сект» и, следовательно, скептически относятся к их манипулятивным возможностям. Но наличие жертв подобных методов и техник отрицать сложно. Для защиты от мошенников-«психологов» просветительская деятельность может быть эффективна ровно в той же степени, что и финансовая грамотность в экономической концепции.

Попадание инвесторов в финансовые пирамиды социология объясняет эффектом толпы, раскладывая его еще на несколько эффектов:

• эффект подражания — люди копируют успешное, как им кажется, поведение других;
• коммуникационный эффект — тематические новости разлетаются с высокой скоростью;
• мультипликационный эффект — ажиотаж, многократное нарастание информационного и поведенческого содержания;
• эффект раскачивающейся лодки — метания, быстрые переходы от позитивных оценок ситуации к негативным и обратно;
• эффект единения — стирание социальных границ;
• эффект возвращения — распад системы (или симулякра) по окончании ее (его) жизненного цикла.

В отличие от экономической и психологической концепций, социологическая на первый взгляд не кажется удобной с точки зрения просвещения: человек, как существо социальное, подвержен влиянию окружающих и в конце концов сам является частью толпы. В то же время некоторые маркеры опасной социальной солидарности могут быть раскрыты аналогично экономическим и психологическим сигналам, т. е. могут преподаваться наряду с финансовой грамотной и психологической безопасностью.

Таким образом, выстраивается типология инвесторов в финансовые пирамиды. Точкой отсчета является степень осведомленности инвестора о трех основных путях вовлечения его в финансовую аферу: экономическом, психологическом, социологическом.

Предположительно инвесторы представляют собой неоднородные и разновеликие группы; ключевая характеристика этих групп — способность сопротивляться действиям мошенников. В той или иной мере человек может испытать действие двух из трех сил: экономической (бизнес-мышление), психологической (принятие решения под давлением), социологической (ориентир на действия общества).

• Азартный тип подвергнут психологическому давлению, но уверен, что действует самостоятельно и сможет заранее распознать угрожающие сигналы и выйти из игры с прибылью, в то время как большинство продолжит финансировать пирамиду.
• Дружелюбный тип придерживается принципа, что большинство ошибаться не может; предположительно, это вторая по величине группа, теряющая сбережения при обрушении пирамиды.
• Расчетливый тип нацелен на обогащение, вероятно, осведомлен или интуитивно распознает всю гамму рисков; в отличие от азартного, не доверяет авторитетам (или кураторам), пытается ориентироваться на действия толпы, в условиях недостаточной подготовленности в области социологии сохраняет иллюзию контроля над ситуацией.
• Несознательный тип — внушаемый, ведомый, наименее осведомленный о тонкостях инвестиционной деятельности; большинство разорившихся инвесторов, вероятно, даже толком не поняли, как именно улетучились их сбережения.
• Сознательный тип ознакомлен с основными способами обогащения; в финансовой пирамиде видит просто финансовый инструмент; вступает в пирамиду осознанно, возможно, получает (или получал ранее) прибыль от подобных схем.
• Недоверчивый номинальный тип — среди инвесторов может оказаться случайно и при первых негативных впечатлениях может покинуть пирамиду.

Приведенная типология в некоторой степени соответствует устоявшейся в отечественной науке классификации вкладчиков в сомнительные финансовые проекты:

• азартный игрок — склонный к риску по своей природе;
• расчетливый игрок — по меньшей мере, старается постичь алгоритм выигрыша, склонен плыть против течения;
• имитатор — следует за большинством; парадокс в том, что имитаторы и составляют большинство, усиливая эффект толпы.

Фактически предложенная типология расширяет понятие «имитатора» до нескольких подтипов, однако присутствуют некоторые принципиальные различия.

Во-первых, большинство неоднородно, именно в его диалектичности скрывается амплитуда настроения инвесторов. В конце концов и на вполне легальных рынках действуют люди с их особенностями характеров. В таком случае «дружелюбные», «несознательные» и «недоверчивые» инвесторы могут действовать разнонаправлено.

Например, при первых устрашающих новостях «недоверчивые» покидают пирамиду, а «дружелюбные» сохраняют позитивный настрой, особенно если они сами находятся под влиянием «расчетливых»; в таком случае «несознательные» разделятся на два потока: первый будет паниковать и продавать свои обесценившиеся активы, а второй — покупать в надежде на то, что умные люди не ошибаются и скоро прибыль компенсирует потери с лихвой. Этим можно объяснить разнонаправленное поведение одной и той же толпы, состоящей преимущественно из «имитаторов», а фактически раздробленной на несколько менее массивных сообществ.

Во-вторых, подчеркивается особый статус «сознательных» инвесторов: они трезво оценивают риски (по крайней мере, уверены в этом), их нельзя назвать обманутыми, поскольку действуют они целенаправленно; в отечественной науке их иногда называют профессионалами, имея в виду их основной способ заработка: считается, что основной доход они получают от биржевой и подобной ей игры.

В-третьих, предлагается рассматривать методику привлечения инвесторов в финансовые
пирамиды как совокупность по меньшей мере трех основных методов убеждения: при помощи экономических аргументов, психологического давления и закономерностей поведения социума. С этой точки зрения повышение финансовой грамотности населения оберегает «азартных» и «расчетливых», но по-прежнему не дает шансов «дружелюбным» и «несознательным» — напомним, предположительно на две последние группы приходится основная масса обманутых инвесторов (впрочем, этот тезис требует подтверждения путем проведения полевых исследований).

Между тем до сих пор не уделяется должного внимания психологической и общественной стороне проблемы; например, издание «Дружи с финансами» перечисляет те признаки пирамид, которые обывателю проверить затруднительно — информацию о лицензировании и реальном финансовом состоянии организации. Очевидно, такие данные обычно фальсифицированы. Другой пример: рекомендации правительства Великобритании предупреждают граждан о финансовых пирамидах, но ориентированы на трезво мыслящих индивидов, т. е. вряд ли помогут человеку, охваченному эйфорией, паникой, азартом или ведомому внешними силами.

Таким образом, инвесторы в финансовые пирамиды в России (и, вероятно, за рубежом) представляют собой несколько характерных групп. Несмотря на тот факт, что большинство из них втянуты в финансовые аферы вопреки собственной воле, способы воздействия на них со стороны мошенников разнообразны и в комбинации могут образовывать эффективные инструменты продвижения и агитации. Для противостояния махинациям с денежными средствами граждан следует разнообразить просветительскую работу за счет включения в нее основ психологической и социологической грамотности.

Настоящая работа оставила неосвещенной важную тему поведения инвестора на разных стадиях жизненного цикла пирамиды. Тому причины: во-первых, разработанная типология нуждается в проверке, только затем возможно моделировать поведенческие алгоритмы для каждой отдельной группы; во-вторых, до сих пор не ясны основные мотивы «сознательных» инвесторов — эта группа достойна либо собственной поведенческой модели, либо исключения из числа специфических инвесторов, тогда они могут приравниваться к типичным игрокам на различных платформах.

Использованы материалы: Казанцев Ю. Ю. Типология российских инвесторов финансовых пирамид // 2020 / Развитие территорий // УДК 336.647/.648 / DOI: 10.32324/2412-8945-2020-1-9-12